Сігнал трывогі, які прагучаў мірнай ноччу на Чарнобыльскай атамнай станцыі 26 красавіка 1986 года ў 1 гадзіну 23 хвіліны, ускалыхнуў увесь свет. Падзеі тых страшных дзён паўплывалі на жыццё сотняў тысяч людзей, падзяліўшы свет для многіх на “да” і “пасля”.
Аб самай буйнай у гісторыі чалавецтва тэхнагеннай катастрофе я ведаю небагата, роўна столькі, каб уявіць, які след пакінула гэта бяда. Хваляванне і страх, якія напоўнілі кватэры савецкіх грамадзян у тыя красавіцкія і майскія дні, мне перажыць не давялося, але не раз чула пра тыя пачуцці, якія на доўгія гады пасяліліся ў сэрцах людзей, што пакінулі сваю радзіму…
Аднойчы я папрасіла дзядулю расказаць, што адчувалі тыя, хто вымушаны былі пакінуць свае хаты назаўсёды. Яму было цяжка гаварыць, таму ён даў мне звычайны школьны сшытак і сказаў: “Ты дарослая, ты ўсё зразумееш…”. У ёй былі запісы маёй бабулі пра той няпросты час…
З успамінаў маёй бабулі Ніны Максімаўны (тэкст падаецца на мове арыгінала)
… Деревня, куда я приехала работать, сразу мне понравилась. Такая зеленая, столько кустов сирени я в жизни не видела. Здесь жили люди разных национальностей: чехи, поляки, немцы, украинцы, белорусы. И так хорошо жили: делились последним, подбадривали в тяжелые минуты и всегда вместе были, как одна большая семья, помнится, как шумно играли свадьбы, провожали солдат в армию, крестили детей…
… Нежданно-негаданно пришла беда в полесскую деревню. Никто и не думал, что это страшное горе ворвется в судьбы людей. Все мирно продолжали работать, ждали весну с новыми заботами…
… Деревня спала. Ближе к полудню поползли слухи, что на станции что-то случилось. То ли взрыв, то ли пожар. Все бросились к радиоприемникам, телевизорам – ждали подробного объяснения случившемуся. Но никто ничего не говорил…
… Из-за отсутствия информации люди передавали различные версии о событии, произошедшем ночью. Уже на следующий день в каждом доме говорили еще об одном взрыве. Беспокойство росло: «Чего ждать?». Те, кто мог уехать подальше от неизвестной беды, – уехали, но большая часть людей осталась на месте. К счастью, слухи о повторном взрыве оказались просто слухами…
… Все, кажется, улеглось. Начались весенние работы на полях и приусадебных участках. Только вскоре размеренную жизнь сельчан нарушили солдаты. Они проверяли уровень радиации у людей, животных, в помещениях. Была дана установка поливать как можно чаще дворы, ежедневно мыть пол в домах, носить головные уборы, штаны, носки. Возле нашего дома была водонапорная башня, откуда брали воду и возили в сторону Припяти…
… Вот так мы прожили до 3 июня 1986 года. На собрании перед отселением ясно было сказано, что придется уехать, но ненадолго, необходимо сдать всю живность, что имеется в хозяйстве. Трудно вспоминать, как весь скот и птицу отправили за деревню. Все то, что было наше – уже ничье…
… Машины пришли в положенный срок. Люди собрали небольшие сумки с самым необходимым. Нас уверили, что вернуться домой можно будет уже через 2-3 месяца. Мы взяли паспорта, кровать, 2 стула, холодильник. На двери родного дома наклеили табличку «Опечатано». Никто не знал, что конец настал…
… По дороге нас сопровождала милиция. Всех расселили по квартирам в деревнях Наровлянского района (около 25 км от дома). Мы попали в семью из трех человек, нам повезло, люди оказались на редкость добрыми и отзывчивыми. Отселенных людей обеспечивали трехразовым бесплатным питанием, регулярно проводилось обследование врачей. У каждого был прибор, определяющий уровень радиации. В это время дети находились в пионерском лагере под Гомелем, позже их отправили оздоровляться в Гродненскую область. Спустя 2 месяца семью, в которой мы жили, постигла наша судьба. Только мысли о том, что скоро все вернется на свои места, не покидали, мы ждали возвращения домой, только вот ждали-то зря…
… Посещать нашу деревню строго запрещалось. Через метр были установлены посты, которые проверяли, куда и зачем ты едешь. Вся наша жизнь осталась там, за колючей проволокой опасной зоны, а с нами осталась тоска…
… Следующим остановочным пунктом, пунктом, куда забросило нашу семью, стала деревня Чкалово Светлогорского района. 8 отселенных семей расселили по домам местных жителей. Говорят, что беда сближает людей. Чкаловцы сочувствовали нашей доле, поддерживали, делились последним… Спустя время нас переселили в построенные для переселенцев большие дома со всеми удобствами. Вот она новая, но чужая жизнь…
… Никогда не поверила бы, если бы мне сказали, что будем встречаться с односельчанами только на Раданицу. Жителей нашей большой деревни разбросало по всей Беларуси. Мы не знали, что больше никогда не увидим родных просторов, что больше не прозвучит народная песня во время гуляний всего села. Навсегда осиротеют дворы, зарастут тропинки, где делали первые шаги мы и наши дети. Больше не увидим цветения наших садов, не ощутим вкуса их плодов. При редких встречах со своими родными, соседями будем считать, что побывали дома, и вспоминать о спокойном прошлом, как о чем-то самом дорогом на свете…
… Лечит ли время? Не знаю, но так ведь говорят. Пусть бы «доктор время» на самом деле вылечило наши души, землю, чтобы снова возродилась настоящая жизнь на нашей теперь уже далекой родине, чтобы молчание опасной зоны нарушил детский смех, чтобы люди забыли зловещее слово «радиация»…
2 апреля 1998 года.