На многие размышления наводит эта выставка необычных картин санкт-петербургской художницы Марины Быковой. Прежде чем оказаться в нашей, Светлогорской картинной галерее «Традиция» им. Германа Прянишникова, она экспонировалась в Минском Центре современных искусств.
Именно там во время творческой встречи с Мариной Александровной я и сказал о том, что есть художники, которые пишут то, что есть. Знаю и тех, которые пишут то, чего нет. А Быкова талантливо пишет то, что было когда-то, но чего теперь уже нет. Может, это следствие великолепной реставраторской работы, которой она занимается профессионально? Впрочем, если вспомнить ее предыдущие выставки в нашей галерее (первая из них состоялась еще в феврале 2002 года), то удивляться не стоит. Уже тогда мы ощутили пристрастие к петербургскому эпохальному зодчеству. Художница воплощала не только воплощенное, но и сам воздух времени, который непостижимо присутствовал во всех ее реалистических произведениях. Воздушно-пространственная живопись, наполненная светом и вибрирующей игрой полутонов, все словно проникнуто событиями и движением. Да, Марина Быкова – не просто художница современности. Она замечательно реставрирует теряющую себя живопись тех самых «старых мастеров», о которых когда-то напоминал Сальвадор Дали, говоря о необходимости вечной учебы у них. Марина Александровна реставрировала вечные картины для Эрмитажа, Русского музея, Третьяковской картинной галереи.
А начинала свою биографию художника после окончания ПТУ с профессии живописца по росписи фарфоровых изделий, графика-дизайнера. Освоила роспись лаковой миниатюры. Затем – учеба в Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени Штиглица на кафедре живописи и реставрации, где одна из немногих получила диплом с отличием. Но и этого ей показалось мало. Училась в аспирантуре на кафедре истории и теории архитектуры и искусства при этой же Академии. Она постоянная участница научных конференций в Государственной Третьяковской галерее, тема которых определена так: «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и прикладного искусства»; создала студию «Арт-Ателье», объединив лучших выпускников художественных ВУЗов города. А совсем недавно закончила учебу в Институте повышения квалификации при Европейском университете Санкт-Петербурга на факультете истории искусств; автор многих искусствоведческих публикаций. В них размышляет о реставрации и ее компьютерных технологиях, о частичной реконструкции и тонировании утрат авторской живописи, об этических аспектах профессиональных взаимоотношений. Активно участвует не только в санкт-петербургских выставках: одна из них (персональная) недавно побывала в Будапеште, а за участие в экспозиции «Свежее искусство Сибири» получила золотую медаль…
Мы помним ее выставку «Тени дворцовой эпохи». Уже в самом названии – беспокойство о исчезнувшем и исчезающем. Сохранив все то же талантливое стремление к пространству и перспективе, о котором много писали искусствоведы, художница усилила тогда ощущение глубины неожиданным размещением шелка над поверхностью живописного полотна. Так она достигла стереоскопического восприятия (и, прежде всего, в картине, ретроспективно названной «Царские резиденции в пригородах Санкт-Петербурга»). Можно вспомнить и цикл картин, названный «Талисманом». Это своеобразная авторская техника – графика на коже. Не менее познавательной была и ее «Бонистика как свидетель эпохи» – изображение денежных знаков периода династии Романовых. Это уже техника золочения на стекле…
И вот новая встреча в Светлогорске с интригующим названием – «У Пергамского алтаря». Сразу же хочется вспомнить легендарный город Пергам (нынче его руины на западном побережье Турции). Он был столицей небольшого эллинистического государства Малой Азии. Известно, что пергамские цари охотно поддерживали культурные связи с Афинами. Главным божеством Пергама была богиня Афина. И сегодня вызывает восхищение пергамская библиотека, которая могла соперничать со знаменитой Александрийской. Цари скупали картины, греческие статуи, заказывали копии работ известных в то время мастеров. Трудно перечислить все выдающиеся произведения античного искусства, которые прославили Пергам. И все же главным среди них был Пергамский алтарь размером 36 на 34 м. Сохранилось множество описаний этого шедевра изобразительного искусства. Известно, что над цоколем по всему периметру тянулся рельефный фриз высотой 2,3 м и длиной около 120-ти. Об исторических перемещениях этого фриза можно было бы написать занимательною книгу. Но теперь все, что осталось от него, хранится в Берлинском музее. Это – модель-реконструкция. А тогда он был изготовлен (правильнее сказать, сотворен) группой скульпторов по единому композиционному замыслу. Известны только некоторые имена: Дионисиад, Орест, Менекрат. И сегодня остается только восхищаться мастерством гениев древнегреческого искусства. Разные мастера, а ощущение целостности устремлений, единства талантов – несокрушимо. Огромные размеры фриза и сама тема гигантомахии – битвы богов и гигантов – остаются непревзойденными. Боги и гиганты изображены в полный рост. Центральный образ – сражающийся Зевс Олимпийский, который ведет борьбу с тремя противниками. В его полуобнаженной фигуре – нечеловеческая мощь. Поразив одного из гигантов, Зевс готовится метнуть молнию в предводителя врагов – змеиного исполина Порфириона. Здесь же и крылатый гигант Алкионея, и крылатая богиня победы Ника… Изображение божеств водной стихии, небес и небесных светил, олимпийских богов, символов ночи и созвездий, – все это не только тема, а уже воплощение гениального искусства.
Но какое отношение скульптурные шедевры имеют к сегодняшней выставке Марины Быковой? Самое непосредственное. Да, она опять показала свое пристрастие к творческому осмыслению и талантливому воплощению того, что уже было, но чего уже нет. И помог ей в этом Леонид Григорьевич Башков, который после окончания графического факультета института имени И.Е.Репина и мастерской академика А.Ф.Пахомова преподавал в художественно-промышленной академии имени Штиглица. Вот здесь-то и сошлись их пути. Марина Александровна оказалась одной из любимых учениц профессора. А он считал, что учить классическому искусству можно и надо на гениальных изображениях Пергамского алтаря. Ему и посвятил серию своих графических листов, психологически переосмыслив многое, и вдохновил свою ученицу на творческое дерзание.
Светлогорская выставка экспонирует десять ее картин и две – учителя. Марина Быкова впервые смогла перенести скульптурные шедевры Пергамского алтаря на холст. Снова и снова всматриваемся в просторные, как бы вобравшие в себя пространство алтаря, картины «Зевс, побеждающий гигантов», «Колесница времени (Кони Гелиоса)», «Афродита», «Уран». Художница смогла передать, казалось бы, непередаваемое: скульптурные изображения как-то очень естественно перешли на полотна картин, не растеряв своей объемности и величия. Но только ли холст, карандаш, уголь и мел позволили ей это сделать?
В беседе с корреспондентом газеты «Літаратура і мастацтва» она призналась, что достигнуть эффекта камня ей помогли очень многие средства изобразительного искусства. Использовала и ткань, в частности шелк, и живопись в сочетании с фотографикой, и сусальное золото, стекло, металлизированную ткань, эмали… Впрочем, все-таки самое главное средство – самобытный талант, умение воплотить то, что было, но чего уже нет. В этом легко убедиться, знакомясь с другими картинами санкт-петербургской художницы, представленные в светлогорской экспозиции. Стереоскопически смотрятся ее «Венеция. Площадь Сан-Марко», «Стена плача», «Святые места», «Венеция плывет». Пространство, кажется, само дышит в выставочном зале всем многоцветием, всей реальностью того, что воплощено. А «Виолончель» будто бы и впрямь отражена мерцающими звуками.
Замечательно о себе – классическом рисовальщике – сумел заявить Леонид Башков в двух скромных по размерам графических работах «Полидавк и гигант Линкий» и «Пергамский алтарь V». Но все-таки невольное сопоставление убеждает в том, что ученица оказалась достойной своего учителя.